Центром притяжения выставки, подобно московской Красной Площади, является инсталляция «Моя алая родина». Ассоциации с выражением «моя малая родина» возникают только при переводе на русский – в оригинале эта работа называется «My red homeland». В ней использованы традиционные для Капура материалы – воск, вазелин, краски красных оттенков, из которых скульптор создал красную массу, вызывающую ассоциации с чем-то органическим, телесным, кровавым. По этому красному месиву кругами медленно и мерно движется черный куб, размазывая на своем пути воск.
Эта работа объездила весь свет и в каждом из мест «звучала» по-своему. Но здесь, в России, она обретает совершенно определенные, четкие ассоциации – это «Красное колесо» истории страны, о котором писал Солженицын. Каток советской власти, разравнивающий действительность, размалывающий человеческие судьбы. Впрочем, у скульптуры можно увидеть и более универсальные смыслы. «Моя алая родина» – это своеобразная модель постоянно изменяющейся, флуктуирующей реальности.

Огромный изогнутый стальной лист работы «S-образное» отполирован до зеркального состояния. В центральной части изображение закручивается в спираль, сильно искажая отраженные объекты. Это чем-то похоже на комнату кривых зеркал, но люди в этом зеркале обретают не столько смешные, сколько странные, подчас пугающие черты. Искривляющаяся поверхность порождает бесчисленное количество новых пространств, буквально затягивающие посетителей выставки в эти искаженные миры. Впрочем, зрители особо в этих мирах не теряются, а чаще делают на фоне работы селфи.

Остальные работы несколько теряются на фоне этих двух – они значительно меньше и расположены на стенах. Эти минималистичные произведения – ярко-желтый круг «Убежище» и темно-синий прямоугольник «Мое тело. Твое тело» – своими четкими классическими формами и чистыми цветами вызывают ассоциации с живописью Мондриана. Они тоже играют с восприятием зрителя, но по-своему. Будучи плоскими, скульптуры кажутся объемными, в них появляется глубина. «Убежище» и «Мое тело…» обладают определенным эффектом, затягивая внутрь себя, будто зритель возвращается в материнскую утробу. И здесь художник создает новые публичные пространства – люди фотографируются на фоне скульптур, подолгу задерживаются, рассматривая их фактуру и цвет.